Читаем без скачивания Мир, в котором меня ждут. Ингрид - Екатерина Каптен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этот раз, когда трио семьи Камниных показалось на виду у сборища подростков, потягивающих нечто из тёмных бутылок, они резко замолчали, переключившись на Ингрид и её маму с бабушкой. Кто-то скорчил брезгливую мину, кто-то широко заулыбался, один смачно харкнул, девицы чванливо жевали резинку. Компания молча проводила их взглядом до самого конца двора. Как только они разминулись, за спинами семьи Ингрид раздались свист и лающий гогот. Девочка ощутила каждую мурашку на спине, а мама внезапно спросила, почему она не гуляет со своими одноклассниками. Ингрид даже растерялась. Для мамы почему-то ответ был неочевиден, требовались весомые доводы, и «не хочу» таковым не являлся. Ингрид неуверенно буркнула что-то про разные интересы – кажется, это временно удовлетворило маму – и вновь ушла мыслями в Междумирье, которого ей стало так не хватать.
Мир казался беспросветно серым, особенно сейчас, когда в октябре темнело очень рано, на Ингрид налетела тоска, захотелось куда-то сбежать… Вдруг её внимание приковалось к чьим-то быстрым шагам, непонятно каким образом замеченным ею; привычка ходить с опущенной головой и смотреть вниз сыграло с ней свою шутку. Ингрид резко подняла голову, чтобы разглядеть человека. Она увидела нового учителя химии и почувствовала прилив жара во всём теле. Почему среди сотен увиденных за сегодня ног на улице сейчас она заметила именно его? Ведь он существовал для неё только из смутного воспоминания копии… В этот момент её пронзительный задумчивый взгляд столкнулся с его блуждающим взором. Ингрид сама не поняла, что произошло, но пальцы будто свело судорогой, глаза широко раскрылись, зрение и слух обострились. Не осталось никаких сомнений, это точно шёл Антон Павлович. Он рассеянно посмотрел на Ингрид, отшатнулся от её взгляда, и на его лице скользнуло удивление: «Мы с вами где-то раньше встречались?», которое быстро сменилось на «А, эта девочка из школы». Всё это произошло за какие-то доли секунды, Ингрид быстро кивнула в его сторону, он едва ли понял её приветствие и молниеносно исчез из вида в повороте за домом. Ингрид чуть шею не свернула, пытаясь разглядеть, куда же он ушёл.
– Кто это? – раздался голос мамы.
Она посмотрела на Ингрид с большим подозрением, будто требуя, чтобы дочь немедля выложила все свои тайные карты.
– Наш новый учитель химии, – сразу ответила та, возвращая свой взгляд к лужам на дороге.
Мир снаружи поблёк, но вот Антон Павлович уже никуда не мог деться из её головы. Весь оставшийся вечер Ингрид рисовала. С листка на неё смотрел силуэт оборачивающегося через плечо молодого человека в простенькой куртке и вязаной шапке. Рисунки Ингрид убрала в стол, поужинала и зависла перед экраном телевизора вместе с мамой. Ложась спать, девочка достала ручку-портал из сумки и задумалась. Она провела на земле уже несколько часов, больше, чем в какой-либо из дней после своего появления в Междумирье. Там всё было другим, и время текло иначе, будто энергия жизни била фонтаном. На земле она чувствовала лишь нарастающую усталость и общую подавленность. Вроде и комната в общежитии дворца была меньше их с мамой комнаты, но первая совсем не давила, а вторая наводила на мрачные мысли. Погода и осенний питерский мрак тоже не улучшали настроя, тем более что Ингрид быстро успела привыкнуть к другой атмосфере.
На девочку накатывало странное сомнение во всём. Она лежала в темноте и всматривалась в предметы, гадая, что из этого существует по-настоящему, а что ей только кажется. Эта усталость в теле – из-за тренировок по фехтованию, верховой езды, плавания, хореографии и стрельбы из лука там, в Междумирье? Или из-за накопившегося за неделю недовольства? Были ли – существовали ли вообще?! – учителя в Ликее или она просто так хочет учиться в другой школе, что просто сама себе всё представила и уже потихоньку сходит с ума?
Ингрид, лёжа в кровати, растворялась в воспоминаниях. Всё же она не могла придумать это целиком, потому что осознавала собственную ограниченность ума, а Междумирье было устроено совершеннее её вероятных фантазий. Девочка, пока размышляла, даже придумала слово «умовидение», чтобы описать одним словом процесс учёбы в Ликее. Одно оставалось точным: она в руке держала дверную ручку, дававшую последнюю уверенность в её связи с тем местом, куда она теперь рвалась всей душой. Всей душой, если бы не сегодняшняя встреча на улице…
Утро выдалось солнечным и приветливым, с кухни доносились звуки телевизора, мама с бабушкой варили овсянку на всю семью. Дедушка и дядя не работали в этот день, а маленький кузен ночью спал спокойно и дал выспаться своей маме, тёте Оле. Ингрид раскрыла глаза и почувствовала во всём теле яркими вспышками такую боль, что даже не смогла пошевелиться. Только спустя почти неделю различных физических нагрузок заболело по-настоящему ВСЁ. Девочка решила, что это красноречивый ответ на её преднощное вопрошание о правдивости произошедшего. Междумирье – правда! Эта мысль наполнила её энергией, как же она была счастлива! Ручку-портал Ингрид положила в карман домашнего халата, поскольку мама вернулась в комнату и незаметно убрать в сумку её было нельзя. В ванной комнате после утреннего умывания Ингрид запустила руку в карман и достала ручку. С трудом усмирила она желание приложить портал к двери, потому что задумалась: как ей придётся отдирать её от двери, когда та распахнётся в Междумирье? В комнате Ингрид убрала бесценную вещь в сумку, чтобы не соблазняться, и отправилась на кухню завтракать.
Раньше Ингрид вечно пыталась понять, почему у неё зависает выполнение домашних заданий. Ей приходилось сидеть каждый день допоздна, чтобы выполнить хотя бы письменную их часть. Часть ответа лежала на поверхности: она училась ещё и в художественной школе, на которую уходило три дня в неделю от обеда до самого позднего вечера, дорога туда и обратно тоже отнимала много времени и сил, а в крошечной квартире, где жили шесть человек и один беспокойный годовалый младенец, было слишком тесно и шумно, чтобы сконцентрироваться на учёбе. С другой стороны, почему-то её не менее занятые и не более одарённые мозгами одноклассники каким-то чудом умудрялись учиться лучше. Во всяком случае, так казалось Ингрид. Почти в каждой комнате их квартиры был включён телевизор, братик бегал по комнатам и кричал, домочадцы говорили громко, и тишина наступала лишь после десяти вечера, когда ложились спать те, кому рано вставать на работу. И тогда начиналось время Ингрид, в которое она делала уроки, рисовала и слушала мечты.
Уже наступило воскресенье, а Ингрид не любила этот день недели. Во-первых, в её голове оно носило название «завтра понедельник». Во-вторых, именно на него неизбежно выпадало всё приготовление уроков, и она искренне не понимала, почему все учителя считают, что за выходные школьники хорошо отдыхают. Было десять утра, когда Ингрид завтракала на кухне перед стареньким телевизором, в котором Тимур Кизяков вёл очередной выпуск передачи «Пока все дома». Потом, как знала Ингрид, всё пройдёт по накатанной: после завтрака они с мамой и бабушкой отправятся за какими-нибудь покупками «для нужд семьи», вернутся домой, а после обеда она будет делать уроки, смотреть телевизор, потом опять уроки, ужин, снова уроки, рисование, потом – вечерние приготовления ко сну и сон. А утром понедельник. И, действительно, воскресенье выдалось ничем не примечательным.
Наступил понедельник. На большой перемене перед геометрией Ингрид спустилась на первый этаж к чуланной двери, через которую она попала в Междумирье. Девочка смотрела на дверь, замерев, и надеялась, что делает это неприметно для остальных. Однако, как ни печально, оглянувшись, она увидела, что её в упор разглдывают все, кто был в рекреации: около дюжины младших и несколько старших школьников. Ингрид развернулась и пошла на лестницу, рекреация взорвалась хохотом и свистом. Она ускорила шаг, и тут мимо неё пронеслась кучка шестиклассников, которая ровно неделю назад своей футбольной вознёй переломала ей ногти на правой руке. Ингрид ловко выхватила за жилетку
